Новости
- «Дарите доброту сердец!»
- 19 Ноябрь 2024
17 ноября 2024 года по благословению митрополита Томского и Асиновского Ростислава в Томской областной универсальной научной библиотеке имени А. С. Пушкина прошёл концерт для семей с детьми с ограниченными возможностями здоровья «Дарите доброту сердец».
- Благодарственное слово учителя о церемонии награждения
- 14 Ноябрь 2024
Участники события услышали Архипастырское слово Митрополита Томского и Асиновского Ростислава и увидели награждение победителей в номинациях и конкурсах регионального этапа Международных образовательных Рождественских чтений.
"Педагогическая проблематика в гомилетическом наследии святителя Макария (Невского)"
27 Сентябрь 2012
ИГУМЕН СИЛУАН (ВЬЮРОВ) ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМАТИКА В ГОМИЛЕТИЧЕСКОМ НАСЛЕДИИ СВЯТИТЕЛЯ МАКАРИЯ (НЕВСКОГО)
Опубликовано: Государство, Церковь, право: конституционно-правовые и богословские проблемы. Материалы IV межвузовской научной конференции, посвященной 400-летию со дня преставления священномученика Ермогена Патриарха Московского и всея России / Колл. авторов: Материалы Х международной научно-практической конференции / Под ред. А.М. Осавелюка. – М.: Издат. РГТЭУ, 2012. 432 с. (С. 49-58).
Святитель Макарий много внимания уделял вопросам образования подрастающего поколения, имея ввиду классическое понимание образования как совокупности обучения и воспитания. При этом владыка никогда не занимался научным построением педагогических теорий, а касался проблем образования в контексте своей пастырской деятельности, остро реагируя на духовные и социальные процессы тревожного предреволюционного времени. Сердечной болью за Родину и народ звучат его слова, которые, быть может, не потеряли своей актуальности и в наши дни: «Страшно за молодое поколение, бунтующее, порицающее все родное и восхваляющее иноземное, увлекающееся несбыточными мечтами преобразовать мир, пересоздать существующие порядки управления, но мало заглядывающее в свой внутренний мир и не могущее упорядочить свою внутреннюю жизнь»[1].
Истоком и, вместе, опытной базой педагогических взглядов святителя были долгие годы его церковного служения в Алтайской духовной миссии, куда 19-летний выпускник Тобольской семинарии Михаил Андреевич Невский[2] поступил 22 февраля 1855 года и где с первых дней он «служил учителем в училище для инородческих детей, …коих обучал русской грамоте, закону Божию и церковному пению, а некоторых русской грамматике»[3]. В дальнейшем, уже в священническом сане и в должности помощника начальника Алтайской миссии, будущий московский митрополит, не прекращая практической педагогической работы, должен был осуществлять также и управление таким ведущим учебным заведением миссии, как Улалинское миссионерское училище[4]. Расширить педагогический опыт святителя помогала и его активная миссионерская деятельность среди алтайских «инородцев» всех возрастов и званий. Став в 1891 году томским архипастырем, владыка Макарий не оставляет своими неусыпными и многообразными заботами дела народного просвещения. Однако задачей данной статьи является не описание многосторонней деятельности томского святителя, посвященной достойному образованию детей и молодежи, а попытка систематизации его педагогических воззрений, нашедших отражение в многочисленных беседах, проповедях и речах, произнесенных владыкой по разным случаям и перед различной аудиторией.
В соответствии с религиозным, – теоцентрическим, в отличие от светского, антропоцентрического, – мировоззрением святитель Макарий безоговорочно увязывает задачи обучения и воспитания молодого поколения с объективной, как она заявлена божественным Откровением, целью существования человека: богоподобием, спасением души, наследованием Царства Божия, обретением Жизни Вечной. Педагогический процесс призван содействовать достижению указанной вневременной цели, создавая для этого в рамках земной жизни человека режим наибольшего благоприятствования.
На таком мировоззренческом фоне вполне закономерно выделение владыкой Макарием трех своеобразных «центров силы», определяющих педагогический процесс: 1) Бог, действующий как непосредственно, так и посредством Церкви, понятой, разумеется, в адекватном – богочеловеческом – ключе (Кол 1:24, Еф 1:23); 2) педагоги в лице, прежде всего, родителей и школы; 3) личное самоопределение воспитанника.
Онтологическим основанием воспитания являются черты образа Божия (Быт 1:27), неистребимо запечатленные в человеческой природе: «Бог есть истина (Иер 10:10), и человеку врожденна любовь к ней. <…> Бог есть совершеннейшая красота, сочетание всех совершенств и источник всякого блаженства, – и человеку врожденно стремление к прекрасному, искание счастья, блаженства. <…> Бог есть высочайшее благо, – и в человека вложена любовь к добру»[5]. Но, будучи повреждено грехом, это первоначальное родство с Богом нуждается в восстановлении, средства для которого, как итог искупительного подвига Богочеловека Иисуса Христа, дарованы Церкви и сообщаются всякому человеку тогда, когда он посредством Таинства Крещения входит в этот «дом спасения для людей»[6].
Крещение есть «вселение Божие в человека», «восприятие семени… новой, благодатной жизни», начало Царства Божия, которое «внутрь вас есть» (Лк 17:21)[7]. Таким образом, цель всего педагогического процесса, с точки зрения христианской антропологии, имеет антиномический характер: с одной стороны, в акте вступления в Церковь через Таинство Крещения она объективно уже достигнута, внедрена в человеческую природу, с другой, представляет собой именно «семя», то есть содержит в себе Царство Божие хоть и в полноте, но свернутой, потенциальной. Этой антиномией и определяется смысл христианской педагогики, как деятельности, способствующей переводу потенциальной причастности Царству Божию в актуальную, реализованную во всей полноте и совершенстве. Чисто светский подход к делу образования, игнорирующий фундаментальные, религиозные аспекты человеческого бытия, по глубокому убеждению владыки Макария, не может принести в полной мере добрых плодов ни для воспитанников, ни для общества в целом, поскольку он, во-первых, не сообразуется с объективной, – и, следовательно, органичной, естественной, – целью существования человека; а во-вторых, лишен благодатных, богодарованных средств, оставаясь только со средствами человеческими, неизбежно ограниченными и несовершенными.
Решение задачи христианского образования в синергии с благодатью Божией, сообщаемой в церковных таинствах, в первую очередь, естественно ложится на родителей, которые должны возрастить в детях семя благодатной жизни, «чтобы дети по достижении возраста самосознания нашли себя уже приготовленными к тому, чтобы свободно и сознательно подчиниться действию благодати»[8]. Поскольку христианское вероучение признает началом жизни момент зачатия, то и «воспитание христианских детей должно предначинаться еще в утробе матери-христианки». Причем обязанность воспитывать детей возлагается на родителей не после рождения детей, а еще при заключении супружеского союза и освящении его в Таинстве Брака. Основываясь на библейском сказании о Сифе, которого Адам «родил по подобию своему и по образу своему» (Быт 5:3), святитель Макарий утверждает, что «дети при рождении получают образ и подобие своих родителей, то есть унаследуют от них то состояние тела и души, в котором находились родители при зачатии, которое развивается во время чревоношения и затем закрепляется или ослабляется воспитанием»[9]. Отсюда следует вывод, что необходима своеобразная пропедевтика воспитания ребенка, предшествующая его рождению и заключающаяся в тщательной заботе родителей о здоровье как своего тела, так и души. Духовное здоровье достигается аскетическим хранением себя, особенно матерью в период беременности, от действия греховных страстей и, вообще, увлечения житейской суетой, чему необходимо содействует активное участие в благодатной жизни Церкви, то есть в соборном богослужении и таинствах.
Собственно образование ребенка святитель делит на 2 этапа: дошкольный, реализуемый, главным образом, в семье; и школьный, когда весомое, если не доминирующее значение приобретает профессиональный учитель. Одна из важнейших задач первого этапа – сформировать в сердце начинающего жизнь человека глубокую религиозную мотивацию, которая должна стать подлинным истоком и твердым основанием осмысленного духовно-нравственного и, как следствие, общественно-полезного самоопределения. «Родители должны так воспитывать своих детей, чтобы они, когда станут жить самосознательно, знали о своем высоком достоинстве как храмов Божиих и тщательно оберегали себя от всякой скверны плоти и духа»[10].
Пробудить нравственное самосознание и направить его в верное русло призван комплекс воспитательных мер, употреблять которые владыка советует в своих наставлениях. Вслед за таинствами Крещения и Миропомазания, – во-первых, освобождающими новорожденного от фатальной подвластности первородному греху и действию духов злобы, а во-вторых, приобщающими божественному источнику Вечной Жизни, откуда «младенец получает благодатные силы для борьбы с грехом, для жизни обновленной»[11], – необходимо сочетать «отрицательный» и «положительный» методы педагогического воздействия. Так, с одной стороны, следует предохранять ребенка от уклонения ко злу, своевременно ограждая от нравственно вредных внешних влияний (например, соблазнительных зрительных впечатлений, «худых товарищей») и удерживая от развития внутренних греховных побуждений, таких как ложь, гневливость, упрямство, воровство. С другой, должно стимулировать рост природной (как образа Божия) предрасположенности к добру посредством приобщения церковным таинствам, в первую очередь, Евхаристии, и погружения в богатейшую образную стихию православной культуры народа. «Пусть глаза дитяти привыкают видеть святые иконы и молящихся в церкви, – наставляет святитель; – пусть оно узнает заранее своего пастыря, отца духовного… Ухо дитяти пусть слышит прежде всего священные песни, пусть его орган обоняния привыкает находить услаждение в благоухании ладана…»[12]. Наряду с прививанием церковности посредством «воспитания чувств» необходимо задействовать и интеллектуальную сферу ребенка: «родители должны часто говорить детям о Боге… понятным для них языком», «научить их тому, что они должны знать о Боге, как они должны угождать Богу и жить для Бога. <…> Если отец или мать часто будут так говорить с детьми, то память о Боге напечатлеется в их сердце. А когда они будут помнить Бога, то и полюбят Его, а если полюбят, то будут и бояться сделать что-либо дурное, как бы пред очами Его»[13].
Здесь мы видим декларирование активной педагогической позиции, не отстраненно наблюдающей за мировоззренческими исканиями – порой мучительными и даже безысходными – ребенка, а изначально помещающей последнего в усвоенный и апробированный нацией ценностный культурный контекст, что становится твердой почвой как для личностного становления молодого человека, так и для его внутреннего, духовного единения с народной семьей[14]. Однако такое привитие ребенку общенародных духовных ценностей не лишает его свободы. «Ему даруются средства ко спасению, а через них возможность спасения, но не отнимается возможность и грешить, ибо это было бы лишением свободы и приведением его в состояние рабской необходимости, низведением на степень животных»; «человек должен выразить свое согласие на принятие даруемых ему благодатных сил и добровольно, надлежащим образом пользоваться ими»[15].
Поскольку свобода является определяющим началом духовного и социального становления человека, важным аспектом воспитания наряду с пассивным усвоением ребенком традиционной народно-религиозной культуры оказывается забота об «образовании его характера», то есть формировании навыков осмысленного и ответственного нравственного выбора. В этом ключе должно совершаться «обучение послушанию, почтительности к старшим, уступчивости», нужно «стараться возбуждать в нем (ребенке – ИС) чувства сострадания, жалости к другим; приучать его к благодарности»[16].
Не забывает владыка Макарий и о необходимости приобретения детьми знаний и навыков, востребованных чисто земными, но реальными, а не надуманными, нуждами. «Обучать детей должно доброму, полезному, – призывает святитель, – как то: грамоте, ремеслам; обучать тем трудам и занятиям, которые необходимы им в семейном быту, для приобретения пропитания»[17]. Строго порицая небрежность и неблагоразумие родителей, он обращает пристальное внимание на вопросы гигиены и кормления младенцев, в связи с чем дает детальные, казалось бы, чисто житейские советы о том, как сохранить здоровье, а порой и жизнь ребенку, отданному загруженными сельскими трудами родителями в зачастую неумелые руки «престарелых бабушек или малолетних девочек». Хорошо зная реалии крестьянской жизни, святой архипастырь видит выход в организации сельской приходской общиной «под руководством добрых пастырей и благоговейных прихожан и при содействии приходских попечительств» на время рабочей поры «дневного приюта-яслей», где должны быть созданы наиболее благоприятные условия содержания детей, включая врачебный надзор, и куда приглашаются опытные кормилицы и няни под общим наблюдением «особого, опытного, способного и благонадежного лица», в следствие чего «всякая мать могла бы со спокойным сердцем идти на целодневную работу, в полной уверенности, что ребенок ее находится в надежных руках»[18].
Отчетливо понимая, что религиозное воспитание может принести плод только в том случае, если оно затронет сердце, как средоточие духовно-нравственной жизни, – когда дети научатся «не только знать, но и любить Христа», – святитель Макарий указывает, что главным условием для достижения этой цели является пример родителей, воспитателей и всего христианского общества[19]. «Кто хочет благоуспешно воспитывать детей в учении Господнем, тот должен сам исполнять то, чему желает научить детей». Совершая совместные с детьми молитвы не только в храме, но и дома, формируя церковную предметную обстановку в своем жилище и поддерживая духовный строй жизни, ежедневно обращая мысль домочадцев к Горнему миру беседами о Боге, родители могут подвести сознание детей к утверждению в нем устойчивого восприятия своего дома как подобия храма Божия, когда сама домашняя «атмосфера» становится воспитывающей средой, в которой дети «постыдятся сделать или сказать… что-либо непристойное»[20].
Обращаясь к школьному образованию, святой отец, в первую очередь, отмечает высокое значение учителя: «В труде его – великая сила. В борьбе за преобладание отдельных частей общества, сословий, партий победа склоняется в ту сторону, где стоит школьный учитель. <…> В руках школьного учителя будущее общество, будущее государство. Семья, общество и государство будут иметь то или другое направление смотря по тому, какое воспитание дает школа своим питомцам – этим будущим гражданам, будущим правителям, будущим воинам, судьям, ремесленникам»[21]. Учительское служение близко к пастырскому, так как учительство есть неотъемлемая принадлежность Церкви, в силу чего Церковь, по определению, является поборницей просвещения и союзницей школы. Но этот союз возможен лишь при правильном понимании школой своей задачи, которая «не в том состоит, чтобы только сообщить школьникам какие-либо новые воззрения на мир, и не в том, чтобы только преподать учащимся то или другое полезное знание по такой, а не по другой программе.., а в том, чтобы развить в них народное мировоззрение, и притом непременно в духе церковности. Только при этих условиях школа будет вполне народной…»[22]. Таким образом, школа, по мысли святителя, должна быть носительницей национальных духовных и культурных ценностей, прививать которые своим воспитанникам – ее прямая обязанность и самый смысл ее существования как школы народной. Коль скоро так понимаемое школьное образование прежде всего зависит от учителя, то «для народной школы нужно, чтобы учащие сами стояли там, где стоит народ со своим мировоззрением, и притом были проникнуты духом церковности»[23].
Признавая, что «все учебные заведения, как добрые и полезные по целям своим, благословенны и достолюбезны»[24], святитель Макарий вместе с тем разделяет все школы на два рода в зависимости от характера и меры решения ими отмеченной выше главной задачи школьного образования: в одних на первом месте стоит воспитание в христианском духе в сопряжении с полноценным обучением, в других «учат, но не воспитывают», то есть ограничивают образование внутреннего человека лишь сообщением интеллектуальных сведений, причем в усеченном, лишенном видения духовных связей и религиозного смысла предметов и явлений, виде[25]. Святой архипастырь настоятельно советует родителям направлять своих детей в учебные заведения первого рода, но, в то же время, указывает и на зависимость успешности школьного образования от плодов семейного воспитания и степени вовлеченности родителей в образовательный процесс. Так владыка убежден, что родители не должны отвлекать ребенка от занятий во время учебы для домашней работы, «иначе они грамоте не научатся надлежащим образом и будут отставать от других». Для достижения учащимися высоких и прочных результатов чрезвычайно важным является закрепление пройденного материала дома под строгим контролем родителей. Наконец, каким бы ни было отношение старших членов семьи к школе, в которой учатся их чада, они ни в коем случае не должны «осуждать при детях учителей их»; «ученик не должен знать даже о действительных пороках своего учителя, чтобы не потерять к нему уважения, а тем более не должно говорить при детях дурно о наставниках их по людской молве»[26]. Действительно, уважение к учителю всегда считалось одним из краеугольных камней эффективного образования.
Касаясь третьего «центра силы» педагогического процесса, святой отец говорит о решающем значении «личного самоопределения» воспитанника-ученика. «Для доброго питания детей недостаточно одного ухода за ними со стороны родителей или воспитателей… Нужна собственная их сила, то есть их собственное усилие, старание о самих себе. Нужно их собственное желание возрастать правильно: старание исполнять тот закон, который вложен в них Богом, и те правила, которые переданы им добрыми родителями и воспитателями»[27]. Чтобы быть действенным, желание «возрастать правильно» должно перерасти в решимость – «собственное определение себя на служение добру», которое способно «не только удержать человека в добрых правилах воспитания, полученного в детстве, но и возвратить на путь правды того, кто сбился с него, испорченных дурным воспитанием и великих грешников сделать праведниками»[28]. Личная решимость, как глубинное, «в чувстве сердца», а не только в отвлеченной идее, самоопределение компенсирует все недостатки характера, явившиеся результатом естественного наследования «образа и подобия» своих родителей, а также ошибок их воспитания, дурного влияния среды и несовершенства школы. Всепобеждающая действенность этой, самой главной, воспитательной силы, по глубокому убеждению святителя Макария проистекает из содействия ей божественной благодати. «Кто научился возбуждать в детях и юношах решимость служить Богу, тот узнал тайну воспитания» – утверждает святой отец[29].
[1] О воспитании детей (для простого народа) // Макарий (Невский), митр. Московский и Алтайский. Единое на потребу: Проповеди, слова, речи, беседы и поучения. В 4-х тт. Т.2. М.: «Булат», 2011. С. 207.
[2] Так звали святителя Макария до монашеского пострига.
[3] Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 796. Оп. 439. Д. 556. Л. 53об.-54.
[4] С 1875 г. Там же. Л. 55об.-56.
[5] О христианской жизни и воспитании (для городских жителей) // Святитель Макарий (Невский), митр. Московский и Алтайский. Единое на потребу... С. 177, 178.
[6] Там же. С. 179-182.
[7] Там же. С. 173.
[8] Там же. С. 187.
[9] Там же. С. 188.
[10] О воспитании детей // Макарий (Невский), митр. Московский и Алтайский. Единое на потребу… С. 206.
[11] О христианской жизни и воспитании // Там же. С. 189.
[12] О воспитании детей // Там же. С. 208.
[13] Там же. С. 216, 217.
[14] Для святителя Макария характерно трактование понятия народа через образ семьи. См. Силуан (Вьюров), игумен. Общественно-политические взгляды святителя Макария (Невского) // IX Румянцевские чтения. Государство, Церковь, право: конституционно-правовые и богословские проблемы: Материалы межвузовской научной конференции. Под ред. А.М. Осавелюка. М.:Изд-во РГТЭУ, 2011. С. 19-27.
[15] О христианской жизни и воспитании // Макарий (Невский), митр. Московский и Алтайский. Единое на потребу… С. 181, 182.
[16] О воспитании детей // Там же. С. 208, 209.
[17] Там же. С. 216.
[18] О воспитании детей // Там же. С. 214, 215.
[19] О христианской жизни и воспитании // Там же. С. 195.
[20] О воспитании детей // Там же. С. 217, 218.
[21] Речь учителям и учительницам, собравшимся на педагогические временные курсы в городе Томске, 17 июля 1911 года // Там же. С. 160.
[22] Влияние школы. Речь при освящении дома градовоскресенской церковно-приходской школы, выстроенной братьями Кухтериными // Там же. С. 158.
[23] Там же. С. 159.
[24] Речь при освящении новоустроенного здания Томской классической гимназии // Там же. С. 151.
[25] О христианской жизни и воспитании // Там же. С. 192, 193.
[26] О воспитании детей // Там же. С. 218, 219.
[27] Беседа к воспитанникам духовного училища // Там же. С. 143.
[28] О христианской жизни и воспитании // Там же. С. 197, 198.
[29] Там же.
назад к списку новостей